* * *
Солнце за ели садится.
Помни Христа кровь…
Видишь закат сочиться
Между сосновых стволов?
Если такое случится,
Мы позабудем Христа, -
Сгинет последняя птица,
Будет земля пуста.
* * *
Последний луч отброшен в воду,
На вечереющий залив.
Залив реки привычно вогнут.
Все гуще тени тихих ив.
И в длинный день -
Дня все же мало.
Да, мало, что ни говори…
Где солнце только догорало –
Остались уголья зари.
СЕРЫЙ ДЕНЬ
Тучи-тучи-тучи
В бывшей синеве,
Золотого ключика
Не найти в траве.
Нет его у речки
На песке сыром,
На грибном местечке
Тоже нет его.
И на косогоре
Не отыщешь след,
Нету на заборе,
Под забором нет.
Лопухов, колючек
Много на пути...
Но найдётся ключи
Все-таки.
* * *
Ещё когда отсентябрится,
Ещё когда закружит снег,
Затинькает в ветвях синица,
И меж стволов проляжет след.
Пока холодный мокрый ветер,
И пакля туч низка пока,
И капли тяжкие на ветках,
И дышит тяжело река,
И травы спутаны и смяты,
В лесу грибов и ягод нет,
И очень скучные закаты,
Совсем безрадостный рассвет.
Ты лезешь в топкое болото,
Ты прёшь на каменный редут,
Ты постоянно ищешь что-то,
А самого тебя найдут?
* * *
В мёрзлость вгрызаться научит жизнь,
Телопрожития сроку во благо,
Она пророкочет, она прожужжит,
Чтоб ты оказался на днище оврага.
Не удивляйся причудам судьбы,
Бьют и ласкают её вОлны…
Нам не уйти от Небесной волнЫ.
Если волами нам велено быть,
Мы и должны по воловьи воловить.
* * *
Вербочку пушистую
Поднесу к губам,
Поднесу - не выстою,
Ласке волю дам.
И притихну паинькой,
Словно в сон гребя.
Да, не засыпаю я
Нынче без тебя.
* * *
Радость была и отчаяние,
Серость была и стынь.
Мы с тобой так случайны,
Как как голубые листы.
Снежность была, и осаженность,
Ясность пути и дымы.
И никому не докажешь,
Что совместимы мы.
* * *
Не обойти этого,
Нету другого пути.
Лезут напрасно с советами -
Как мне умней поступить.
Тянут своё, тянут,
Словно слона на матрас.
Сами пусть падают в яму.
Мне туда не как раз.
* * *
Вон как вскидывает ноги
Жеребёнок на лугу;
В нем восторги вскрылись многие,
Так я, братцы, не могу.
Лет за мною вереница,
И уныние с кирпичом.
Мне дано отвеселиться,
Греть костяшки под лучом.
* * *
Рвется с цепи собака
Словно в кювет колесо,
Самозабвенно вякает,
Целится покусать.
Оберегайся прохожий,
Может и зацепить...
Чем-то на страсть похожа -
Тварь эта на цепи.
ПОПУТНЫЙ
Нет, так нельзя - на белом свете -
Чтоб дул всегда попутный ветер.
Но только мудрый - не беспутный,
Любой вам превратит в попутный.
* * *
Куда-то торопится речка,
Сопутствует ей лето.
Она и не знает про вечность,
Совсем ни к чему это.
Даны ей судьбой извивы,
И гривы песчаные тоже,
И эти покорные ивы
Зеркальной водой умноженные.
* * *
Край неба в черных птицах,
Занят от сих до сих;
Что-то им не сидится,
Что-то подбросило их.
Столько зимой их не будет,
Сам понимаешь ты.
Даже вороны к югу
Многие лататы.
* * *
Захмелеть от тёплых дней,
И темнинки не останется.
Златотканный солнцевей
Непременно расстарается.
В травах солнца пятаки,
Птицы дружно заливаются.
Надо верить дням таким,
Зря они не появляются.
* * *
Крохи, конечно, крохи
Здесь обрести смог.
И унижений кроме -
Много сомнений, тревог.
Тряско от выбоин, кочек
Нету тропинок и вех.
Примешь - хотя и не хочешь -
Это касается всех.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
